Современная оценочная численность людей с полным или частичным ливским происхождением - около 400 человек, из них около 50 проживают в границах созданного специально для них культурно-языкового заповедника Ливский берег (с г.). «Чистокровных» ливов на Земном шаре по последним посчетам оставалось 12 человек. Исторически родной язык ливов - ливский , ныне почти не используется в живом общении, хотя продолжает изучаться энтузиастами в Прибалтике, а также на языковых факультетах ВУЗов . Большинство современных ливов подверглась леттизации или русификации . Родным языком 92 % современных ливов назвали латышский , 8 % - русский , и лишь одну женщину можно назвать полноценным носителем языка. В 2009 году умер последний лив, говоривший на родном языке .
История
|
Древнейшее упоминание о Ливах принадлежит русскому летописцу, называющему их и «либь», и «ливь», и относящему их к литовскому племени. Более подробные данные сообщаются Генрихом Латвийским . По его словам, Ливы платили дань полочанам в XII веке , но с конца этого века они начинают подпадать влиянию немцев, а в 1205 г. значительная их часть вынуждена креститься. Борьба из-за религии тянется ещё несколько лет; Ливам удавалось привлечь на свою сторону и латышей, и полоцких князей; после поражения они обыкновенно давали обещание выплачивать дань, но по уходе немцев снова брались за оружие. В 20-х гг. XIII ст. Ливы составляют уже вспомогательное войско немцев и ходят с ними против эстов, латышей и русских. После 1226 г., когда прекращаются сведения у Генриха Латвийского, встречается несколько упоминаний о Ливах в Рифмованной Летописи.
Мигрировавшие в Прибалтику финно-угорские племена, предки ливов, предположительно ассимилировали народы, проживавшие на этих землях задолго до прихода балто-славянских племён, начавших свои миграции с территории Померании около Х века до н. э.. Традиционно принято считать, что территория современной Прибалтики была заселена уже 9.000 лет до н. э. Но, к сожалению о этническом происхождении, как и принадлежности этих племен к какой-либо языковой группе нет сколько-нибудь достоверных и неопровержимых данных, поскольку большинство балтийских и финно-угорских идиомов оставались бесписьменными до XVI века. Прибывшие с южных направлений в 2.000-1.500 гг. до н.э балты , предки современных латышей и литовцев, начали длительный процесс оттеснения финно-угорских племена к северу современой Латвии и востоку современной Литвы .
Ассимиляция
Из-за географической особенности Курземского полуострова, балтийские племена достигли устья Западной Двины первым и, таким образом, разделили ареал проживания финно-угров на две части: западный (Курляндия) и восточный (Лифляндия). Ассимиляция ливов резко ускорилась после покорения территории Латвии германскими рыцарями и раздела земель Курляндии и Лифляндии между немецкими баронами . Немецкие землевладельцы не разбирались в этническом составе населения и в свою угоду перемещали целые сёла зависимых латышских крестьян из более густонаселённых леттоязычных южных районов ордена в менее населённые северные и западные ливоязычные приморские области, где прибывающим немецким колонистам требовалась рабочая сила. В результате ливы оказались почти полностью ассимилированы латышами. Включение всей Прибалтики в состав Российской империи в конце XVIII века несколько притормозило этот процесс, поскольку ливы Курляндии оказалаись в одном государстве с более многочисленными эстами и установили с ними интенсивные хозяйственные контакты через Рижский залив (зимой - по льду). Полной ассимиляции избежали некоторые ливские поселения самой северной оконечности Курляндии (мыс Домеснес). Объяснялось это в первую очередь разницей в традиционном хозяйственном поведении двух народов: так, ливы занимались в первую очередь рыболовством , а латыши - сельским хозяйством и лесозаготовками. Но распад империи в г. привёл к формированию новых независимых государств в Прибалтике, каждое из которых проводило политику коренизации. Оказавшись изолированными от основной массы эстонцев, ливы постепенно ассимилировались в языковом плане, хотя ливское самосознание сохраняют ряд жителей современной Латвии.
Динамика численности
Этнография
Традиционным занятием ливов, в отличие от балто-славянских племён, были рыбалка и охота . Существует информация что прибрежные ливы занимались также и своеобразной формой пиратства. В районе Домеснеса ливы разводили костры, привлекая внимание торговых немецких и шведских судов, а затем грабили любопытных купцов и моряков, высадившихся на ливский берег или же застрявших на своих судах на песчаных мелях у Домеснеса. Неслучайно маяк , установленный российскими властями в г. у Домеснеса получил название Колка (в переводе с ливского - «быстрая смерть»). Неотъемлемой частью ливской культуры являются ливские песни, традиционно исполняемые у берега моря на родном ливском языке. Ливская культура оказала значительное влияние на латышскую; сравн., например, латышские песни дайны .
Статус
Известные представители ливской народности
Николай Дрейерс - мореплаватель, капитан сторожевого корабля «
На основании археологических данных можно считать установленным, что в середине I тысячелетия до н. э. в Прибалтике уже сформировались некоторые современные прибалтийско-финские группировки финно-угров. Согласно языковым данным, одной из древнейших группировок прибалтийских финнов были ливы. В основном словарном фонде ливского языка мы находим много слов, которые не имеют соответствий в других прибалтийско-финских языках или имеют в них иное значение или фонетическую форму. В грамматическом строе ливского языка также имеются специфические для него черты, например формы дательного падежа ( lapson - ребенку, у ребенка). Древние фонетические особенности ливского языка резко отличают его от других прибалтийско- финских языков. В нем сравнительно мало развилось чередование ступеней согласных. В ливском языке, разумеется, получили развитие различные фонетические явления позднейшего происхождения. На окончательное формирование ливского языка оказали сильное влияние языки балтийских племен, а позднее именно латышский язык. Ливский язык в свою очередь оставил следы и в латышском языке, особенно в лексике и, в меньшей степени, в фонетике и грамматике. Однако перевес оказался на стороне латышского языка, так как территория ливского языка все более суживалась и продолжает суживаться. Тем не менее ливский язык остался типично финно-угорским. О ливах, как о самостоятельной этнической группировке, говорят письменные источники. Древнейшая русская летопись «Повесть временных лет» упоминает ливов (либь) в числе соседей восточных славян. Больше сведений о ливах сохранилось в хрониках периода захватнических войн немецких рыцарей в конце XII- начале XIII в.
Древнее племя ливов осело к югу от эстонцев. Позднее главным местом поселений ливов была территория вокруг Рижского залива, в бассейнах Западной Двины и Гауи, а также на Курземском полуострове.
Ливы никогда не были многочисленными. В начале XIII в., когда Генрих Латвийский писал свою хронику, они занимали сравнительно небольшую территорию на побережье Рижского залива, от эстонской языковой границы до середины Курземского полуострова. В некоторых местах ливы и латыши или ливы и курши жили чересполосно.
Ливы бывшей Ливонии были порабощены немцами в начале XIII в., ливы бывшей Куронии (Курляндии, Курземе) оказали им более упорное сопротивление, но в течение XIII в. и они потеряли самостоятельность.
Особенно пострадали ливские земли к северу от Западной Двины. Из-за продолжительных войн уже в XIII в. численность ливов сильно сократилась; на опустевшие земли начали переселяться главным образом латыши. Смешанная ливско-латышская территория все более расширялась, шаг за шагом латышский язык вытеснял ливский. В XIV и XV вв. ливы еще жили около Риги и в Сигулде. В конце XVII в. ливскими были местности между городами Лимбажи и Цесис. В XVIII - начале XIX в. по р. Салаца жило довольно значительное ливское население. Салацкие ливы окончательно слились с латышами во второй половине прошлого века.
В настоящее время население, знающее ливский язык и сохранившее этническое самосознание, живет в 12 деревнях, расположенных на узкой прибрежной полосе на мысе Курземского полуострова в Вентспилс- ском районе Латвийской ССР. Две деревни-Мелнсилс (по-ливски Муста- нум) и Колка (Куолка) расположены на берегу Рижского залива, остальные 10 на побережье Балтийского моря, к западу от мыса Колка. Это деревни: Вайда (Вайд), Саунага (Сяныг), Питрага (Пийтрыг), Кошрага (Коштрыг), Мазирбе (Ире), Сикрага (Сийкрыг), Яунциемс (Ужкила), Лиелирбе (Ийра), Микельторник (Пиза) и Лужня (Луж). В ливских деревнях живут латыши, местами русские. В большинстве этих деревень латышский язык распространен гораздо больше, чем ливский: ливский язык знают лишь 300 - 350 человек. Ливы живут также в Дун- даге, Вентспилсе, Талей, Риге и в других местах. По данным переписи, ливами считали себя около 3 тыс. человек, но хорошо или в некоторой мере владеющих ливским языком насчитывалось не больше 500 человек. В настоящее время ливским языком пользуются только старое и среднее поколения населения. Ливы сильно пострадали в период немецко-фашистской оккупации. Их согнали с родного побережья и заставили уйти в глубь страны, где значительная часть старшего поколения быстро вымерла из-за тяжелых материальных условий. Освобождение Советской Армией в 1945 г. территории ливов позволило местному населению вернуться на прежние места жительства.
Салацкие ливы называли се бя лийб ( lib ). В настоящее время оставшиеся ливы называют себя лийвли ( livli , множественное число: livlist ) или рандали ( randali , множественное числи: randalist ), т. е. прибрежные, и каламиэз, множественное число каламиэд ( kalamiez , множественное число: kalamied ), т. е. рыбаки. Латыши называют ливов U - viesi и jurmaliesi , т. е. прибрежные. В эстонском литературном языке этот народ называется liivlased . Эстонцы с острова Са- аремаа, имеющие непосредственные связи с ливами через море, называют последних kurala - sed , т. е. курши, или гаппаки- ralased - прибрежные курши.
Поселения ливов находятся на дюнах, где почва малоплодородна. Более или менее хорошо растут здесь лишь рожь и картофель. Раньше поля представляли собой маленькие, обнесенные забором клочки земли. Луга были немного лучше, что давало возможность держать коров и овец. В период феодализма и капитализма ливы были вынуждены покупать хлеб у латышей, живших во внутренних районах. Главным средством существования ливов была ловля в море камбалы, кильки и салаки, в реках - миног. Другие сорта рыбы не имели хозяйственного значения. Ловят и ловили рыбу главным образом сетями и неводами. В старину каждая лодка составляла отдельное общество (селъч-sel ’ c ), руководимое владельцем лодки или кем-либо из опытных членов общества. У общества были свои неводы и сети. Улов делился между членами поровну (хозяин лодки получал две части) или каждому доставалась та часть улова, которая попадала в принадлежавшую ему сеть. Рыбу вывозили на продажу или в обмен на зерно во внутренние районы, в крестьянские дворы латышей, на мызы и в небольшие города. С развитием капитализма в Прибалтике шло расслоение и среди ливов. В ливских деревнях появились крупные рыбопромышленники, пользовавшиеся наемной силой и скупавшие рыбу для перепродажи. В начале XX в. владельцы рижских и таллинских консервных фабрик стали посылать в ливские деревни своих представителей, которые заключали договоры с рыбаками, получали всю рыбу и солили и консервировали ее прямо на берегу в специальных временных постройках. Более зажиточные ливы приобретали парусные или моторные лодки, на которых плавали сами и нанимали моряков. Развитию мореходства способствовала морская школа, основанная в селе Мазирбе, в центре ливской территории. Во время первой мировой войны ливский рыболовецкий флот был почти полностью уничтожен.
Ливы занимались и торговлей: скупали у сааремаасцев рыбу, скот, кожи и т. п. и перепродавали их рижским предпринимателям. Бедняки.
Сааремаа не могли найти работу на своем острове и на рубеже XIX-XX вв. массами переселялись через пролив и нанимались в батраки и пастухи к латышским богатеям. Роль посредников между рабочими и работодателями выполняли ливские кулаки, владевшие эстонским и латышским языками.
В настоящее время ливские рыбаки объединились в крупные рыболовецкие артели и колхозы вместе с латышами. Многие ливы работают на рыбоконсервных фабриках в Колке и Вентспилсе и на других предприятиях.
Ливы издавна жили не на хуторах, как латыши, а в деревнях. Ливский двор также отличается от латышского, так как образ жизни и хозяйство ливов не требовало большого количества хозяйственных построек. Старые жилые дома ливов деревянные, по большей части обшиты досками и окрашены в белый, желтый, зеленый или голубой цвет. Очень характерны дощатые крыши на курицах. Против дома, через двор, находятся хозяйственные постройки: хлев, амбар, сарай, маленький амбар для рыбы на высоких угловых камнях или столбах, который в более позднее время был заменен погребом. В прошлом были широко распространены летние кухни, срубные или из распиленных старых лодок. Рыбные амбары раньше располагались на берегу, в отдалении от дома. На берегу близ причала был расположен и сарай для сетей. Дом и хозяйственные постройки обычно разделял заросший дерном двор, который содержался в особой чистоте. Все постройки были окружены низким забором. На некотором расстоянии от построек находилась рига, обычногоже обнесенная забором. При жилых постройках в некоторых дворах имелись небольшие фруктовые сады, большей же частью только цветники.
В самых старых домах была только одна комната. В более зажиточных хозяйствах жилой дом состоял из двух, трех и более комнат. В новых домах всегда несколько комнат с оклеенными обоями стенами и крашеными полами. В некоторых старых домах можно видеть прежнюю выкрашенную в зеленый или красный цвет и украшенную цветочным узором мебель, но обычно обстановка выдержана в старом мещанском стиле, характерном для Прибалтики XIX в. У ливов, как и у латышей, печки низкие и облицованы изразцами, топятся из кухни, куда выходят устьем. Кроме того, в кухне имеется плита. В более бедных домах кухня обычно служит и передней. В крупных центрах, как, например, в Колке, ливы ведут городской образ жизни. Новые деревянные или кирпичные дома построены по тем же планам, что и у латышей Курземе.
Мужская национальная одежда ливов исчезла уже давно, три-четыре поколения тому назад. Она состояла из длинных или коротких до колен штанов морского покроя, т. е. с застежкой на боках, и куртки, обычно со стоячим воротником. Для костюма предпочитался синий цвет. Отложной воротник белой рубашки был вышит красным, синим или желтым. На шее носили покупной пестрый платок. Обувью служили у мужчин сапоги и постолы из тюленьих ластов. Летом носили также лапти.
У женщин национальная одежда сохранялась гораздо дольше. У некоторых пожилых женщин она хранится и поныне в сундуках. Молодые женщины и сейчас шьют себе национальные костюмы и надевают их на демонстрации, вечера самодеятельности, певческие праздники и т. д. Ливский женский национальный костюм состоит из юбки с узкими разноцветными продольными полосками, одноцветного - красного или синего - корсажа, который надевается на белую рубашку. Воротник и манжеты рубашки вышиты геометрическим узором. На шее носят очень пестрый платок. Грудь украшают такие же застежки и пряжки, как и у латышек, иногда медные цепочки. На голове низкая, расшитая пестрым цветочным узором шапочка, на плечи наброшен кыртан ( koortari ), такое же большое шерстяное наплечное покрывало, как виллайне латышек.
С каждым годом все более стираются различия между ливами и латышами.
В настоящее время ливов отделяет от латышей в основном различие языков. Наиболее ярко своеобразие ливов отражается в их современном фольклоре. Большинство народных сказаний ливов связано с морем. О живущем в море «морском народе» существует целая серия рассказов: о том, как морские люди пасут своих коров на синем берегу, зовут рыбаков к себе на свадьбу, помогают прилежным рыбакам и наказывают ленивых и нерадивых и т. д. Популярны также поверья и рассказы о вол- кол аках, об особых духах-колдунах, которых называют «холодными башмаками», и о богатыре «Великом Теле» (Суяур Тель). Разумеется, в лив- ских поверьях и сказках много общего с латышским фольклором, есть черты, общие с эстонцами. Ливские народные песни в общем близки к латышским, но есть и неизвестные латышам.
Ливская народная музыка резко отличается от латышской.
У ливов существует небольшая литература на родном языке, начало которой положено академиком Ф. И. Видеманом. Первые ливские книги были изданы в 1863 г. Немногочисленные литературные произведения прошлого столетия имели исключительно религиозный характер. В XX в. издавались хрестоматии, книги для детей, песенники, календари и разные небольшие книжечки, а также газета «Лийвли» (Livli).
Со второй половины XVIII в. ливами стали серьезно интересоваться многие исследователи. Первым крупным ученым, приступившим к научному исследованию жизни ливов и ливского языка, был академик А. Шег- рен. Шегрена сопровождал художник Петцольд, его акварельные рисунки имеют большую этнографическую ценность. Наряду с данными о языке Шегрен собрал много материала по фольклору и быту. Сведения Шегрена о салацких ливах незаменимы, так как после него исследователи на этой территории не появлялись. В Курземе работу Шегрена продолжил академик Ф. И. Видеман. Общей работой Шегрена и Видемана было двухтомное исследование (1861 г.), которое остается до сих пор важным источником для изучения ливского языка и богатейшим сборником описаний образа жизни ливов, их домашнего уклада, общественной организации, фольклора и т. д. в первой половине XIX в.
Позднее ливов изучали главным образом эстонские и финские ученые. Когда в 1940 г. ливы вместе с другими народами Прибалтики вошли в состав Советского Союза, эстонские и латышские ученые включили в план своей работы комплексное исследование ливов, но лишь после капитуляции немецких фашистов в 1945 г., когда остатки ливского народа смогли вернуться в родные края, представилась возможность продолжить начатые работы.
Ливы - финно-угорское племя, в древности населявшее территорию современной Латвии. Их самоназвание означает «прибрежный народ», «рыбаки». От имени ливов образовано название одной из исторических областей Прибалтики - Ливонии. Его упоминал еще Плиний Младший в 79 н.э. при описании морских побережий Северной Европы.
Основными промыслами ливов были рыболовство и морской разбой. Днем ливы рыбачили, а вечером разжигали на берегу обманчивые костры и заманивали проплывавшие мимо корабли на мель. Так название одного из ливских поселков - «Колка» в переводе означает «Смерть тебе».
По сведениям «Повести временных лет», ливы ("либь") издревле платили дань Полоцким князьям.
Как полноценная и довольно многочисленная этническая община ливы сохранялись до конца XII века, когда Ливония попала под власть немцев. В 1205 году значительная часть ливов была насильственно крещена.
Карта Ливонии, XV в.
В царствование Ивана Грозного русские войска разгромили Ливонский орден и захватили Ливонию. Однако Речь Посполитая и Швеция в результате многолетней войны вытеснили Россию из Прибалтики, которая, будучи поделена между поляками и шведами, фактически осталась под управлением местных немецких баронов.
Войска Ивана Грозного в Ливонии. Пропагандистский ужастик Георга Бреслейна, Нюрнберг, 1561
Немецкие землевладельцы, которым требовалась рабочая сила, перемещали целые сёла зависимых латышских крестьян в малонаселенные области Ливонии. В результате ливы оказались почти полностью ассимилированы латышами.
Ливы
из села Ирбен
Включение Прибалтики в состав Российской империи несколько притормозило этот процесс. Полной ассимиляции избежали некоторые ливские поселения самой северной оконечности Курляндии (мыс Домеснес) -
около 3000 человек. Объяснялось это в первую очередь разницей в традиционных хозяйственных занятиях двух народов: если ливы занимались в первую очередь рыболовством, то латыши -
сельским хозяйством и лесозаготовками.
Ливония на рубеже XVII-XVIII веков
Но распад Российской империи в 1917 году привёл к формированию в Прибалтике новых независимых государств, каждое из которых проводило политику коренизации. Оказавшись изолированными от основной массы эстонцев, ливы практически полностью ассимилировались в языковом плане. Последняя книга на ливском языке вышла в 1939 году.
Сегодня численность ливов оценивается примерно в 400 человек, 64 из которых проживают в России. Исторический язык ливов ныне почти не используется в живом общении, хотя продолжает изучаться энтузиастами в Прибалтике, а также на языковых факультетах ВУЗов. 92 % современных ливов называют родным языком латышский, 8 % - русский. И всего лишь одну женщину можно назвать полноценным носителем языка. Вот уж кому действительно поговорить не с кем!
P.S. Я впервые узнал об этом народе много лет назад из стихотворения А.Вознесенского:
Островная красота.
Юбки в выгибом, как вилы.
Лики в пятнах от костра -
это ливы.
Ими вылакан бальзам?
Опрокинут стол у липы?
Хватит глупости базлать!
Это -
ливы.
Ландышевые стихи,
и ладышки у залива,
и латышские стрелки.
Это? Ливы?
Гармоничное «и-и»
вместо тезы «или -
или».
И шоссе. И соловьи.
Двое встали и ушли.
Лишь бы их не разлучили!
Лишь бы сыпался лесок.
лишь бы иволгины игры
осыпали на песок
сосен сдвоенные иглы!
И от хвойных этих дел,
точно буквы на галете,
отпечатается «л»
Маленькое на коленке!
Эти буквы солоны.
А когда свистят с обрыва,
это вряд ли соловьи,
это -
ливы.
1967
Первые ливы, или Ливский народ как этнофутуристический проект
Тезисы
1. В некоторых текстах финно-угры России ставят знак равенства между этнофутуризмом и постмодернизмом. На самом деле постмодернизм – лишь благоприятная среда для этнофутуризма. Постмодернизм не диктует строгие правила, как стать культурным и этим дает возможность создания акцептабельно модной культуры основываясь на свою почву, на свою традицию, не по чу жим рецептам.
2. К начале ХХ века боль шинство ливского народа (в т.ч. все ливы Лифляндии) было ассимилировано латы шами (отчасти насильственно). Ливский язык и ливское самоидентификация сохранились только на отдаленном Ливском берегу в Курляндии. Самоназванием ливов было randalist (жители побере жья) или kalamied (рыбаки). базой ливской культуры было рыболовство и мореходсто, подобно тому, как оленеводство для хантыйской или саамской культуры.
3. Самосознание ливов было пробу ждено в начале 20-х годов финскими и эстонскими учеными (Л.Кеттунен, О.Лооритс). В Латвии в 20-е–30-е годы ливский язык и ливы не обладали никакими правами. литература на ливском языке печаталась за рубе жом (в Эстонии и в Финляндии), ротатор для печатания своего журнала был подарен финнами, народный дом ливов был построен в боль шинстве за финские, эстонские и венгерские средства. Ливская культура полностью зависила от иностранной помощи и от вне шних влиянии.
4. Советские оккупационные власти перестали признавать да же существование ливской национальности (в паспортах, при переписи населения) и ли шили ливскийй народ средств существования. После запрета выйти на море (пограничная милитаризованная зона) быв шие рыбаки были выну ждены искать работу в городах (Вентспилс, Рига).
5. Во время Советской оккупации ливская нация была признана только (преимущественно эстонскими) учеными, как объект научного исследования. Ученые считали, что ливы – вымирающий народ, старались, как мо жно боль ше, собирать материалов от последних ливов. Быть последними – эта была единственной возмо жностью существования нации.
6. "Поющая" революция/реставрация в Балтийских странах в общем культурном контексте постмодернизма родила в Эстонии этнофутуризм, а в Латвии возродила ливов. Молодое интеллигентное поколение городских ливов, которые провели на Ливском берегу только свои летние каникулы, приобрело ливское самосознание и начало учиться ливскому языку. Их девизом стал: "Реализуем утопические идеи". Они были свободны от традиционного образа жизни и независимы от эстонских ученых, при том умели пользоваться результатами их работы. Им не ну жно было стать последними, они стали первыми ливами. вместе с тем стали возникнуть конфликты и с "рыбаками", и с "последними" и "экономическими" ливами.
7. Дости жения ливского дви жения в Латвии 1988-1999 превоходят все былое. за это время ливы достигли статуса коренного народа, был создан государственный культурно/исторический заповедник "Ливский берег", готовят государвенную программу по развитию и изучению ливской культуры. Впервые был избран лив в Латвийский парламент. Впервые издался журнал на ливскон языке, была издана первая антология ливской поэзии (одновременно первая книга на ливском языке, изданная в Латвии), первый ливско-латы шский словарь, п ервый ливско-английский разговорник. Первый лив кончил Тартуский университет. Был открыт первый ливский кабак-информационный пункт ливской культуры в Ливонии.
8. Перспектива. В принципе не исключена возмо жность повторения опыта Израиля, т.е. возвращения части ливов на Ливский берег в будущем. Гарантировано, что при жизни ныне шнего поколения ливский народ не вымрет.
9. Выводы. Причина успеха ливов – ливы впервые в ХХ веке стали ощущать себя субъектами и вести себя, как субъекты. Современная ливская культура этнофутуристическая, так как она основывается на хоро шем знании своих корней и ориентированная на будущее. Аналогично тому, как социально-политическая среда конца 80-х – 90-х годов дала возмо жность ливам стать суверенным субъектом, позволяет и эстетическая среда постмодернизма ка ждому народу, ка ждому худо жнику стать самостоятельным субъектом. Молодые ливы не ждали советов ни от эстонцев, ни от Латвийского государства, они сами знали, что хотят. И мы не дол жны учиться у Барта или Лакана, а учить их.
(этнография; нем. Liewen; латышск. либеши, от либетис, лив, старорусск. либь, латинск. Livones, Livii, Livenses) - небольшая отрасль финского племени, живущая на северном прибрежье Курляндии и в Ней-Салисе в Лифляндии. Отделенные широкою лесной и болотистой полосой земли от латышей, Л. занимают узкий и песчаный берег на протяжении 68 верст, по обе стороны мыса Домеснеса, на западном конце резко обособляясь от латышей, на В и ЮВ живя с ними вперемежку. Всех ливских деревень 14, крестьянских дворов 136. В 1852 г. Л. было 2324, в 1881 - 3562 (1188 мжч., 2374 жнщ). В 1858 г. лифляндская группа Л. в Ней-Салисе состояла из 5 мжч. и 3 жнщ.; она существует и до сих пор. По Э. Сетеле, в 1858 г. было 2939 Л. курляндских. Курляндские Л. называют себя береговыми жителями, randalist, в отличие от латышей внутри края, которых называют рыбаками, kalamied. Около Вендена сохранилось воспоминание об имени Л. в названии некоторых урочищ. Названия чисто ливских деревень - ясно финского характера. У Генриха Латыша встречаются Livones Lenevardenses и Veinalenses. В XVII веке Эйнгорн в "Historia Lettica" упоминает о Л. как народе не эстонском, говорящем на особом языке и известном своими волшебствами и суевериями. Язык, прежние судьбы и нынешнее состояние Л. обращали на себя внимание многих исследователей. Научным исследованием лив. яз. занимались академики Шегрен и Видеман. Первый путешествовал среди Л. в 1846 и 1852 гг., второй провел у них лето 1855 г. Видеманом в 1861 г. изданы были, уже после смерти Шегрена, результаты его этюдов, во II т. "Ges. Werke Johann Andreas Sjögrens: Liv. Grammatik, nebst Sprachproben" и по-русски в 18 т. "Зап. Имп. Акд. Наук" под заглавием: "Обзор прежней судьбы и нынешнего состояния Л." (СПб., 1870). Шегрен сообщил предварительные результаты своих экскурсий географическому обществу и акд. наук в "Rapport sur son voyage en Livonie et en Courlande" (1852). В новейшее время лив. яз. интересовался проф. Эмиль Сетеле из Гельсингфорса, объезжавший лив. местности в 1888 г. вместе с Вэйко Воллин и В. Томсеном. Л. язык хотя близок по звукам и формам к этскому, но, по Видеману, подходит в других чертах скорее к финно-лапландскому, эстскому и карельскому. Выдающейся его особенностью считается различная долгота его гласных и богатство перезвуковок (Umlaut) в формах склонения и спряжения. В 1867 г. финский ученый Коскинен ("Sur l"antiquité des Lives en Livonie", в "Acta Soc. Scient. Fennicae", т. VIII) подробнее доказал близкое родство Л. с карелами и высказал мнение о вторжении Л. в землю латышей и вендов морским путем, не ранее VIII или IX вв. В 1892 г. Биленштейму удалось развить мысль Коскинена на основании историко-этнологических и географических разысканий. Антропологические исследования Ферд. Вальдгауера ("Zur Antropologie der Liven", Дерпт. 1879) подтверждают теорию Коскинена. По его выводам как Л., так и карелы высокого роста, без всякой наклонности к тучности. У обоих племен волоса каштанового цвета; цвет глаз у обоих серый (у карелов с переливом в голубой, у Л. - в карий), лицо продолговато-узкое, череп брахикефальный, скулы и лоб сравнительно узки. Борода у Л. лучше растет, чем у карел; русые волоса у Л. редкость и встречаются только у детей. Борода каштанового или темно-каштанового цвета. Растительность волос на теле сравнительно сильно развита. Гильнер, поместивший в 1846 г. в "Bulletin hist.-phil." акд. наук сочин. "Die Liven der Nordküste von Kurland", уподобляет характер их эстонскому. С малых лет привыкшие к морю и его опасностям Л. - смелые и энергичные мореходцы, отличающиеся большим духом предприимчивости и большей солидарностью, чем латыши. Так как Л. живут на прибрежной полосе, большею частью покрытой зыбучим песком, то земледелие у них и невыгодно, и гораздо труднее, чем внутри края. Поля устроены между песчаными холмами, очень невелики, удобряются морскою травой, засеваются яровым хлебом и защищаются изгородями. Рыба составляет главный предмет продовольствия и важный предмет торговли; особенно известна дондангенская копченая и вяленая камбала. Все, что нужно сверх добытого собственным трудами, Л. получают с острова Эзеля. Пчеловодство, некогда сильно развитое, незначительно. Жилища Л. в отличие от однодворчества латышей составляют частью довольно большие, частью малые деревни, дома теперь мало отличаются от латышских; между пристройками оригинальные береговые шалаши для хранения сетей. Одежда мужчин - короткий кафтан или матросская куртка с блестящими пуговицами. Женщины на голове носят белый платок или белый чепчик, в зап. местностях - с широкою, красною лентою. Календарно-бытовые праздники празднуются как у латышей. В свадебных, родинных, похоронных обрядах также заметны черты, одинаковые с латышскими. Экономический быт Л., в 1860 г. значительно стесненный тяжелыми арендными условиями, ныне переменился к лучшему. О современных Л. писал В. Воллин по-фински: "Luven kansa. Л. народ, его прошедшее и современность" (1891); его же статья в "Suomi" (III сер., т. 7, 1893) о постройках. О ливах, их фольклоре и языке Сетеле докладывал венгерской акд. наук: "А liv nép és nyeloe" (см. журнал "Szemle-Budapest", 1889). Кроме образцов языка, им собрано до 100 сказок, 250 пословиц и загадок, описания обрядов и до 30 песен. О древней истории Л. толкует А. Снельман в своей истории восточно-морских финнов в период самостоятельности.
Э. Вольтер.
История. Древнейшее упоминание о Л. принадлежит нашему начальному летописцу, называющему их и "либь", и "ливь", и относящему их к литовскому племени. Более подробные данные сообщаются Генрихом Латышем. По его словам, Л. платили дань полочанам в XII в., но с конца этого века они начинают подпадать влиянию немцев, а в 1205 г. значительная их часть вынуждена креститься. Борьба из-за религии тянется еще несколько лет; Л. удавалось привлечь на свою сторону и латышей, и полоцких князей; после поражения они обыкновенно давали обещание выплачивать дань, но по уходе немцев снова брались за оружие. В 20-х гг. XIII ст. Л. составляют уже вспомогательное войско немцев и ходят с ними против эстов, латышей и русских. После 1226 г., когда прекращаются сведения у Генриха Латыша, встречается несколько упоминаний о Л. в Рифмованной Летописи. Начиная с конца XIII века о Л. имеются лишь весьма скудные и случайные указания. О степени распространения Л. имеются следующие данные: немцы застали их на Двине; под 1264 г. Рифмованная Летопись упоминает о Л. в Митаве; в грамотах говорится о Л., живших в 1289 г. в Долене, 1322 г. - в Зегевольде, 1349 г. - в Кирхгольме, 1359 г. - опять в Долене; по словам Гильбера де-Ланноа, они жили по дороге из Либавы в Ригу; между 1670-1676 г., по Гиерну, - на Салисском берегу до Лемзаля; по Шлецеру и Дитмару - в Ней-Салисе и Альт-Салисе. Затем в этих местностях ливский яз. исчезает с замечательной быстротой. О других, курляндских, Л. сведений еще меньше. По грамотам 1264 г. они жили при Дурбенском оз., в 1296 г. - по обе стороны Ирувы (Ирбе); около 1650 г. Эйнгорн упоминает их только "на Ангернском берегу"; по Шлецеру (XVIII в.) они жили от р. Рое до виндавской границы. О быте древних Л. мало известно; по мнению исследователей, основанному на аналогии с устройством эстов и куров, Л. жили под властью нескольких старшин; каждый старшина ведал свой округ, был предводителем на войне и судьей. Должность эта переходила от отца к сыну. Большую роль играла аристократия, из семей которой брались обыкновенно заложники. Дань немцам состояла сначала из известного количества хлеба с каждой сохи, а потом из десятины, которая, впрочем, менялась вследствие восстаний; были еще и чрезвычайные налоги. С половины XIII в. немцы дали Л. своих судей и заставили отрабатывать барщину; право личной свободы и собственности на земли предков Л. сохраняли, однако, довольно долго. Характер древних Л., по общим сказаниям, был жестокий и вероломный. Их оружие состояло из меча, копья, дротика и щита; сражались пешком и верхом. В мирное время занимались земледелием, рыболовством, охотой, скотоводством и пчеловодством, а после прибытия немцев - и торговлей. Монетою очень долго были озеринги (по два на марку), а затем - марки.
- - небольшая отрасль финского племени, живущая на северном прибрежье Курляндии и в Ней-Салисе в Лифляндии...
Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона
- - 1) племя финно-угорского происхождения, в древности обитавшее в северных и западных частях территории современной Латвии...
Большая Советская энциклопедия
- - финноязычный народ, живший в древности в северных и западных частях современной Латвии. Постепенно ассимилировались куршами и латгалами. В 9-12 вв. занимали побережье Рижского зал. и часть Курземского взморья...