В каком городе находится дмитриевский собор. Дмитриевский собор во Владимире — белокаменная поэма. Архитектура и внутреннее убранство

Великий владимирский князь Всеволод (в крещении Дмитрий) посвятил собор своему небесному покровителю - святому великомученнику Дмитрию Солунскому. Создание реликвария могло быть задумано им задолго до вокняжения на Владимирском престоле. Восьмилетним ребёнком Всеволод - Дмитрий с матерью и братьями покинул Русь, изгнанный в 1162 г. старшим братом – «самовластцем» Андреем Боголюбским. Мать Всеволода - византийская принцесса - поселилась в Константинополе, при дворе императора Мануила Комнина, где святой Дмитрий почитался как покровитель императорской семьи. Город Фессалоники (Солунь) славился базиликой Дмитрия Солунского, где хранились его реликвии. Всеволод провёл в изгнании 7 лет. Вернувшись на родину и заняв прочное положение на Владимирском престоле, добившись приоритета среди русских князей и восстановив после пожара Успенский собор Владимира, Всеволод осуществил свой замысел - строительство дворцового Дмитриевского храма.

По Н.Н. Воронину, построен в 1194-1197 гг.; по летописным данным, обнаруженным в 1990-х гг. Т.П. Тимофеевой, в 1191 г.

«Доска гробная» - византийская икона с изображением Дмитрия Солунского была принесена в Дмитриевский собор в 1197 г. из базилики святого Дмитрия в городе Фессалоники, от гроба святого. В серебряном чеканном ковчежце хранилась «сорочка» - частица одежды, пропитанная кровью мученика. Само здание должно было напоминать драгоценный мощевик-реликварий. Так Владимир превратился во «Вторые Фессалоники».
Летописец так передаёт о сооружении храма:
«Великий Князь Всеволод, именованный во Святом крещении Дмитрий, сын Гюрчев, изда церковь прекрасну на дворе своем святого мученика Дмитрия, и украси ю дивно иконами и писаньем и принес доску гробную из Селуни Святого мученика Димитрия, миро непрестанно точащую на здравье немощным, в той церкви постави, и и сорочку того же мученика туже положи».
Во Владимире икона находилась до кон. XIV в. В 1380 г., в год Куликовской битвы, либо в 1390-1400 гг., при митрополите Киприане, икону перенесли в Москву. В 1517 г. живопись «поновлялась». В 1701 г. икону вновь «поновил» мастер Оружейной палаты Кирилл Уланов, повторив первоначальное изображение. Древняя «доска гробная» под записью 1701 г. хранится в Успенском Соборе Московского Кремля.

Реконструкция

Построенный на великокняжеском дворе, Дмитриевский собор был окружен дворцовыми постройками, но от них ничего не осталось. При реставрировании собора в XIX в. на северной стороне были обнаружены следы древних пристроек наподобие тех, что были в великокняжеском дворце в Боголюбове, а на южной стороне оказались признаки заделанного входа, коим вероятно великокняжеское семейство могло проходить прямо на хоры.
Конечно, все бедствия, пережитые городом Владимиром за время долгого его исторического существования, не миновали и Дмитриевского собора. При нашествии Батыя, и во время опустошений, производимых в разное время татарами, литовцами и поляками, соборный храм подвергался печальной участи разграбления наравне с прочими церквями города, но, даже лишившись почти всех своих внутренних украшений, он сохранил все-таки древние стены со всеми наружными украшениями.

Дмитрий Солунский. Кон. XII – нач. XIII в.

Икона написана по заказу великого владимирского князя Всеволода Дмитрия Большое Гнездо для города Дмитрова почти одновременно с принесением во Владимир «доски гробной». Дмитров основан суздальским князем Юрием Долгоруким в год рождения (1154 г.) и в честь сына, Всеволода-Дмитрия. Икона сохранила подлинную живопись - прекрасный образ юного святого, сидящего на троне с мечом в руке, в позе властелина и триумфатора. Находится в Государственной Третьяковской галерее.
В 1380 г. Дмитриевский собор лишился своей главной святыни - гробовой доски святого Дмитрия Солунского, которая по повелению московского князя Дмитрия Ивановича была перенесена в московский Успенский собор и помещена возле гробницы с мощами святителя Филиппа.
Великие князья Московские не оставляли без внимания Дмитриевский собор. В жалованной грамоте Великого князя Василия IV Иоанновича за 1515 г. в коей он жалует «своих попов, что служат у его соборной церкви Дмитрия святого в Владимире внутри города на его дворе». По этой грамоте при соборе было 4 священника и 2 диакона, которые пользовались особыми правами и привилегиями: «их никто не мог судить, кроме самого Великого князя, или назначенного им боярина; они были освобождены от всяких повинностей, имели право рубить себе лес на дрова или на строения, где пожелают».
В царствование Иоанна Грозного, вероятно в память его неоднократных посещений Владимира, к собору были сделаны пристройки из белого камня с трех сторон, которые по углам оканчивались готическими башенками. В северной был помещен придел в честь Святителя Николая , в южной - в честь усекновения главы Иоанна Предтечи , на западной стороне была устроена обширная паперть.
30 октября 1719 г. Дмитриевский собор был охвачен пламенем, при чем в Никольском приделе сгорел как престол, так и «прочее все без остатка», а на соборе сгорела деревянная кровля и все иконы.
28 февраля 1720 г. соборный поп Иван Васильев с братией подал в монастырский приказ прошение, в котором объяснил, что построенный в 1191 году с резным белым камнем и крытый медью, с вызолоченной главой Дмитриевский собор, пострадавший столь сильно от пожара, не может быть возобновлен средствами причта, так как «одна деревнишка, данная к той церкви, Керпчино (Фрязино) дает оброку по четыре рубля на год, а жалованныя дачи больше 20 лет жалования денежнаго и хлебнаго не дают».
По осмотре в 1756 г. ключарем Успенского собора Иоанном Иоановым придельного Николаевского храма, оказалось: «на главе крест железный с сиянием, с вызолоченной короной, глава крыта муравленой зеленой черепицей, вход в церковь выложен белым камнем с уступами, наружные двери деревянные, створчатые, на крюках и железных петлях, внутренние двери – стеклянные, столярные. В этом приделе царские двери тоже столярные и, притом, позолоченные и на них образа – Благовещения и четырех евангелистов; в иконостасе на правой стороне – образ Спасителя, Николая Чудотворца, трех святителей и прочих святых, а на левой – образ Богоматери; на южных алтарных дверях – иконы Архангела Михаила и Предтечи и св. в. к. Владимирских. Во втором ярусе образа – отечествия Господня и 12 апостолов. Иконостас придела был вызолочен, сосуды серебряные, а другие из чистого олова. Кроме того, имелись два подсвечника жестяных, а перед иконами медные лампады».
В 1760 г. в соборе произошел пожар. По описи церковного имущества в соборе остался антиминс, новоисправленный в 1755 г.; бывший над престолом балдахин в пяльцах деревянных, покрытый белым холстом, на железных крючках, был снят за ветхостью.
В 1778 г. священник Василий Андреев, объясняя, что от бывших в прежнее время пожаров иконостас с некоторыми местными иконами погорел и что исправленные от повреждений иконы обветшали, а в верхних частях иконостаса икон не имеется, причем одеяния престола и жертвенника непригодны, просил о восполнении утвари и исправлении ветхостей на собранную от жертвователей сумму, что и было ему дозволено.
В 1788 г. священник собора Афанасьев и диакон Васильев доносили преосв. Иерониму, что во исполнение его распоряжения, ветхий иконостас заменен новым, иконы переписаны, пол в алтаре поднят и все, необходимое к освящению, приготовлено.
21 сентября 1804 г. обер-прокурор свят. Синода князь Голицын, сообщая преосв. Ксенофонту, что Дмитриевский собор пришел в крайнюю ветхость и здание угрожает падением, просил об освидетельствовании его и представлении сметы для ремонта. По освидетельствовании, в соборе оказались ветхости следующие: в алтаре и приделах с хорами пол кирпичный выбитый, на стенах церкви побелка местами осыпалась, особенно внутри, пыль от кирпичных полов с известью окрепла, двери с западной стороны и с полуночной дощатые слабы и работы последней; при одной из них каменное крыльцо из белого камня валится, а при другой двери и совсем нет. Внутри и вне церкви от бывших пожаров белый резной камень, из которого вся церковь сделана, во многих местах, а особенно снаружи, исключая древнюю историческую резьбу, местами излопался и перегорел и от того валится; в церкви на хоры ход также при переменах сделан не в своем месте. Кровля на всей церкви, алтарях и приделах деревянная пришла в крайнюю ветхость. Иконостас в настоящей и придельной церкви не золочен и в некоторых местах ветх.
В 1805 г. по Высочайшему соизволению было отпущено на поправление ветхости собора 8 тыс. руб. в полное распоряжение Преосвящ. Ксенофонта. Для поправки ветхости была назначена особая комиссия.
В соборе производились поправки и улучшения: вызолочен иконостас с новой на верхнем ярусе надстройкой, сделаны царские врата, резные на всех пилястрах трофеи, во фризе алагрек, с репьями, на филенках, наверху иконостаса вырезан Новый и Ветхий заветы в рамках; царские врата, балдахин и хоры вызолочены червонным золотом, иконостас окрашен и покрыт лаком; по углам юго-западному и северо-западному над древними приделами устроена колокольня (вторая), а с западной стороны – приделано крыльцо с колоннами ; обрешечена вся кровля, как на соборе, так и на приделах, на двух фронтонах и колокольнях; четыре главы сделаны одним куполом; на две колокольни устроены лестницы с поворотами; собор оштукатурен внутри и два новые над крыльцами с колокольнями фронтона; внутри собора около купола сделан карниз; снаружи обвалившийся камень и резьба вычинена и выкрашена (Покраска снаружи камня и резьбы с иероглифами, цвет и состав красящего материала не указаны.); кровля на соборе покрыта железом в гладь, в закрой шахматом с приделами и двумя колокольнями и папертями в гребень, крыльцами фронтона и двумя над приделами главами белым железом по деревянному решетнику в закрой с выпуском железных стропил и подставами; старую на церкви главу перекрасили старым материалом в заклеп и вокруг всей вообще кровли сделан подзор и на всех главах переправлены кресты; при соборе сделаны два каменных крыльца, из которых на одном фронтон с восьмью колонками, у которых базы, капители и ступени сделаны из белого камня с карнизами, на правой стене в симметрию к старой колокольне со сводом; в трапезе придельной Николаевской церкви заложена арка и в ней на колокольне пробран свод и сделан ход; на обоих приделах вновь сделаны главы.

Дмитриевский собор на виде Владимира (со шлемовидной главой). 1801 г.

Дмитриевский собор с галереями. Акварель Ф.Д. Дмитриева с рисунка Ф.Г. Солнцева 1831 г.

По воспоминаниям, переданных Д.А. Виноградовым, Дмитриевский собор перед приведением его в первобытный вид, представал в следующем виде: «В трех алтарных абсидах были расположены три большого размера окна, одно большое окно было и на западной стороне. Боковые пристройки возвышались до уровня окон древнего храма, то есть, до половины главного входа. Пристройка к западной стороне имела форму трапезы, к которой примыкала паперть, имевшая пять-шесть ступеней. Здание трапезы занимало почти все пространство, огражденное ныне железной решеткой. Над двумя углами трапезы возвышались две колокольни. Южная часть трапезы имела печь, которая нагревала Ивановский придел; в северной была сооружена лестница ведшая на хоры через проделанную дверь (вероятно, после обращена в окно). От главного храма по внутренней стороне, трапеза была отделена от оснований колоколен кирпичной стеной. Вход в трапезу был устроен сбоку главного входа в храм. По бокам от этого входа были две стены, которые в связи с стеной отделений для колоколен образовывали как бы паперти, служившие помещением для богомольцев, не имевших возможности быть в самом храме. Согласно описи 1781 г. глава собора была в то время обита медью и вызолочена, сам храм был крыт тесом, внутри него был поставлен новый белый иконостас «иконным писанием еще не изображенный».
В таком виде Дмитриевский собор существовал до 1834 г.

Реставрация Дмитриевского собора

Во время возвращения из Казани в С.-Петербург г. Владимир посетил российский император Николай I. Николай I осмотрел Дмитриевский собор внутри и при этом обратил особое внимание на рельефные изображения львов под сводами на столпах, обозрел и наружные рельефы собора и, указав на неуместность приделов и пристроек к храму, приказал их сломать и привести собор в первоначальный вид. Это повеление было отдано непосредственно Владимирскому губернатору Ланскому.
Составленный план и смета по реставрации собора, были представлены в Св. Синод и указом от 24 ноября 1836 г. план, по одобрении его главным управлением путями сообщения и публичными зданиями, был утвержден, а указом Св. Синода от 31 января 1838 г. была возвращена и смета, причем было дано знать, что на переустройство собора повелено отпустить из казны 24455 руб. 45 коп. ассигнациями (6987 руб. 27 коп. серебром).
Перед началом работ из двух приделов престолы и жертвенники были перенесены в главный храм; утварь, ризница, иконостас и все иконы – в Кафедральный собор и в женский монастырь.
Входные двери были запечатаны и пространство вокруг храма огорожено. Старое железо и лещедь от сломанных приделов купил священник села Гориц, для строившегося в селе храма, а весь бут и кирпич, оставшийся по сломке колоколен, кроме белого камня, купил подрядчик Медведкин. Колокола с одной колокольни были сняты еще в 1810 г., по распоряжению Преосв. Ксенофонта Владимирского, с тем, чтобы в Дмитриевском соборе быть одному колокольному звону с Кафедральным собором. Были сняты четыре колокола, из которых в первом было 91 пуд 20 фунт., во втором, с латинской надписью 5 пуд 20 фунт., в третьем – 1 пуд 24 фун. и в четвертом – 13 фунт.
1838-1839 гг. - расчистка внешней резьбы от прежней покраски, решение покрасить стены выборочно в желтый цвет и основная покраска стен с резьбой в дикий цвет (красящий материал не указан).

О вызове к торгу 1838 год: «Строительная Комиссия, учрежденная для приведения Дмитриевского Собора по Высочайшему повелению в первобытный вид, сим объявляет: не пожелает ли кто оставшийся от разломки пристроек онаго Собора купить бутовый камень; почему благоволят таковые явиться в оную Комиссию, состоящую при Владимирской Духовной Консистории, к торгу 15-го и через три дня к переторжке 19 июля в 11 часов в присутственные дни».
В сентябре 1839 г. каменные работы были окончены крестьянином села Порецкого подрядчиком Медведкиным и по свидетельству члена Губернской Строительной Комиссии, Стелицкого от 25 октября 1839 г., были признаны прочными.
Указом св. Синода от 30 мая 1841 г. была утверждена смета в 6063 руб. 52 коп. серебр. на устройство иконостаса.
10 сентября 1841 г. епархиальное начальство предоставило комиссии, «старую штукатурку в алтаре, церкви и на хорах во всех местах отбить, неровные камни, где нужно, обтесать и все стены перетереть, как нужно, под росписание»
По осмотре крыши и главы на соборе, оказалось, что стропила в замках прогнили, железо местами проржавело, а в куполе были обнаружены трещины. Подрядчик, взяв за работу 2 тыс. руб., поставил условие, чтобы негодное к употреблению железо было отдано ему и чтобы укрепить купол было разрешено, употребить оставшееся от разломки приделов старое железо. Купол был связан двумя крестообразными связями. Кровля была покрыта, окрашена медянкой, устроены водосточные трубы, а щели замазаны алебастром. При разборке пристроек с южной и северной сторон собора были открыты большие ветхости, которые исправить было решено только на западной стороне, а остальные «расчистить». «Ветхости были крайния» и особенно в угловых арках западной стороны, на месте нахождения колокольни, которые грозили разрушением. Стены выше арок над дверями отошли, а с северной стороны заметны следы просачивания воды; в алтаре замечены трещины и особенно в сводах стены южного отделения. Эти повреждения грозили зданию разрушением, но своевременно не были усмотрены губернским архитектором, который расходы по производству этих исправлений и не включил в смету.
Вновь назначенный, после смерти прежнего, архитектор Никифоров признал необходимым стены собора укрепить железными связями, которых до этого не было в здании собора. Стены были пробиты на 3 вершка для засовов связей в обух, с заделкой в плоскости стен на протяжении 28 погонных сажен. На эти работы было дополнительно отпущено св. Синодом 2 тыс. руб. серебром. Кроме того, на укрепление колонн и камней было употреблено 2500 пуд. алебастра и резного железа 9 пуд. 7 фунт. По окончании каменных работ был сооружен новый иконостас, который с находившимися в нем иконами был признан не соответствующим древности собора, а потому был составлен новый рисунок, снятый с иконостаса суздальского Рождественского собора и составлен план на роспись икон и стен картинами греческого стиля. За исправление прежнего иконостаса было заплачено 8 тыс. руб. ассигнациями, за написание икон – 7690 руб. ассигн. и за роспись стен – 6500 руб.
Летом 1843 г. мастера приступили к работам и начали подготовку стен под роспись. Мастера «выковывали» стены так усердно, что даже белый камень «большими штуками» откалывался. Архитектор Никифоров в своем донесении объяснял причины повреждения здания, не возбуждая вопроса об уничтожении фресок, а объяснил дробление камня неосторожностью и небрежностью рабочих, которые отбивали штукатурку способом «ковки» стен ранней весной, когда камень лишь начинает оттаивать.

Снимки с древней живописи, открытой под несколькими слоями штукатурки при возрбновлении собора

Разрез Дмитриевского собора

30 июня 1843 г. на западной стороне собора, в арке, под двумя слоями штукатурки были открыты следы древней росписи, о чем архиепископом Парфением было донесено свят. Синоду, с представлением рисунка изображения, а губернатором представлено Министру Внутренних Дел, по докладу которого Император повелел: командировать живописца для восстановления живописи, если можно в прежнем виде. Архиепископ Парфений просил разрешения свят. Синода наложить на некоторые попорченные места фресок части прежней, снятой штукатурки и по исправлении, по возможности, вычистить, а изображение неба в вершине свода написать вновь, применительно к остаткам рисунка в верхней части фрески. Во исполнение Высочайшего повеления Министр Императорского Двора, князь Волконский командировал во Владимир академика Солнцева. Солнцев, по обозрении живописи, признал ее относящейся к XII в. и изображающей страшный суд и предоставил исправление ее живописцу Сафонову.
30-го сентября 1843 г. строительная комиссия донесла, что «внутренние стены собора все сверху донизу окованы гладко, протерты алебастром, расписаны иконогреческим писанием маслом на шпаклевке из ералевского грунта с мелом». Безнадежная простота авторов этого донесения вполне соответствует первобытным приемам реставрации. На работы по подготовке стен к росписи было израсходовано 1500 руб. сер. и на продовольствие мастеров 20 кулей ржаной муки. Эта сумма была затрачена для совершенного уничтожения и полной гибели фресковой живописи на «кованных» стенах Дмитриевского собора.
Из контракта с владимирским 1-й гильдии купцом Петром Ильиным усматривается трогательная заботливость о прочности и полном пренебрежении к собору, как к месту сохранения предметов древности.
Роспись икон и стен собора, что было исполнено крестьянином Сафоновым к 24 июня 1844 года, под руководством академика Солнцева.
23 августа 1844 г. Министр Внутренних Дел и Обер-Прокурор свят. Синода сообщили архиепископу Парфению о разрешении «допустить немедленно крестьянина Сафонова к возобновлению случайно открывшейся под штукатуркой Дмитриевского собора древней живописи, с уплатой ему за труды 150 руб. серебром». В донесении архиепископа Парфения от 15 февраля 1847 г. присутствовавшему в св. Синоде архиепископу Гедеону значится, что, по наставлению академика Солнцева, Сафонов в скором времени означенные картины исправил.

Дмитриевский собор после реставрации

В итоге: был понижен уровень пола свыше 1 аршина и новый выстлан лещедью по древнему основанию; расширенным окнам вновь была придана форма щелееобразных, в окна вставлены рамы со стеклами; в углу северо-западных стен собора построена винтовая дубовая лестница на хоры, в основании лестницы поставлен черный дуб; сделаны 6 дверей, из которых – три дубовых, обиты снаружи железом и 3 железные; 3 февраля 1843 года был сделан тротуар перед собором из белого камня, шириной 1 квадр. аршин и швы залиты известью; от стен проведены отливы, с проведением их за решетку; наружные стены собора были окрашены краской серого цвета; крыша покрыта медянкой, а позолоченная по меди глава, очищена.
«В Апреле месяце сего года Гофмаршалом Олсуфьевым, по повелению Их Императорских Высочеств Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича и Супруги Его Великой Княгини Цесаревны Марии Александровны, присланы к Владимирскому Архиепископу Парфению священные сребропозлащенные сосуды со звездой, двумя тарелочками, ковшиком для теплоты, лжицею и копием, устроенные, по воле Их Императорских Высочеств, по древнему рисунку, для доставления оных в возобновляемый по Высочайшему повелению Владимирский Дмитриевский Собор. - На поддонке Святого потира сделана следующая надпись: «В возблагодарение подателю всех благ Всесвятому Богу, повелением Благоверного Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича и Супруги Его Благоверной Государыни Цесаревны и Великой Княгини Марии Александровны, устроен сей Священный потир в Соборный Храм Великомученика Димитрия во град Владимире в лето 1845 (Год изображен славянскими литтерами), что изображено и на Дискосе» (Влад. губ. ведомости. №22. Суббота, 2 июня 1845 г.).
Указом Синода от 23 декабря 1846 г. было разрешено произвести уплату 505 руб. 26 коп. на устройство из кипарисных досок престола и жертвенника. 24 августа 1847 г. архиепископом Парфением было совершено торжественное освящение собора, при участии избранного городского духовенства и в присутствии губернатора Данаурова. При крестном ходе из Кафедрального собора сосуды были перенесены в Дмитриевский собор.
16 июля 1848 г. соборный священник Извольский донес архиеп. Парфению, что вследствие дважды бывшей сильной бури, укрепленный на куполе в кирпиче крест колеблется, а в образовавшееся отверстие проникает вода и что староста собора 1-й гильдии купец А.Н. Никитин изявил согласие принять на свой счет расход по исправлению главы, с условием, что если древние медные листы окажутся непригодными, сделать новое покрытие, положив его на стропила, а крест и главу покрыв червонным золотом. С разрешения св. Синода эти работы были произведены. 10 декабря 1850 работы были завершены. Купол был устроен «по привилегированному способу фабрики Старчикова, а крыша покрыта золоченой сеткой, каковое покрытие, по теоретическом выводам, может существовать гораздо долее обыкновенной позолоты». Никитин пожертвовал на переустройство купола до 10 тыс. руб. сер. Также Никитин сделал вклад в пользу собора: хоругви, медный ковчег, 6 медных лампад, 4 шкафа, 12 табуретов, 4 свечи к местным иконам, всего на сумму 410 руб. сер. 12 марта 1852 г. был награжден золотой медалью на Александровской ленте.
Позолоченная сетка на куполе собора просуществовала лишь 7 лет. 22 сентября 1857 г. бурей на западной стороне собора была повреждена кровля, а сетка со всех сторон загнулась, с северо-западной стороны была сорвана и сброшена на землю. 2-го декабря 1857 г. местный благочинный донес, что повреждения исправлены.

В 1865 г. награжден камилавками Владимирской духовной Семинарии - профессор, Дмитриевского Собора свящ. Александр Сперанский.
В 1878 г. в должность церковного старосты к Дмитриевскому собору утвержден купеческий сын .

Храм не отапливался. 26 октября, в день храмового праздника, двери собора открывались и служба церковная торжественно совершалась в последний раз, а затем храм снова закрывали до наступления более теплого времени.

Вид с востока. Кукушкин В.Г. 1876-1881 гг.

В 1883 г. было устроено пневматическое отопление, «тщанием и усердием» соборного и соборного старосты купца В.Н. Муравкина. Местом для устройства печи и дымовой трубы избрано было с южной стороны, на расстоянии от храма двух саженей; проводы, втягивающие нагретый воздух из печи, а равно вытягивающие холодный воздух из храма в печи проложены под южной соборной дверью, на глубине одного аршина. Нагретый воздух через каналы поступали в два железных шкафа с отверстиями, из которых теплый воздух проходил из печи в храм. Эти шкафы высотой до 3-х аршин, а 5 вытянутых отверстий выведены к полу в виде решеток. При таком устройстве не только вид храма, но и само здание его осталось в полной целости. Чтобы закрыть трубу духового отопления и иметь при соборе постоянную охрану и наблюдение решено возвести звонницу в стиле византийских церквей и в форме трех арок, увенчанных главою, по образцу главы собора и в общих контурах сходную с очертаниями самого собора. От жертвователей было собрано 1530 руб. 66 коп., недостающее было восполнено Муравкиным, который приобрел колокольный звон, общим весом до 200 пудов. До этого звон производился в один колокол, весом до 10 фунтов, находившийся на наружной западной стороне крайнего окна храма.
Собор был покрыт белой краской, рельефы были расчищены и оттенены коричнево-серым цветом масляной краски, которой они покрыли для предохранения от выветривания камня. В.В. Косаткин свидетельствует: «Храм как белокаменный, был покрыт белою краскою, каковой цвет признан был единственно соответствующим собору, а рельефы были расчищены, оттенены коричнево-серым цветом масляной краски, которой они покрыты для предохранения от выветривания камня». По обеим сторонам солеи были устроены клиросы по постановке киотов для древней иконы св. муч. Димитрия и для вновь сооруженной св. вел. муч. Пантелеимона. В 1897 г. эти киоты были позолочены, а для храмовой иконы была сооружена серебряная риза, стоимостью в 1.000 руб.
В 1888 г. новая покраска рельефов и фона клеевой краской (цвет не указан).
В 1890 г. очередная покраска рельефов и фона (красящий материал и его цвет не указаны).
В 1892 г. иконостас был позолочен во всех частях, иконы реставрированы и венцы покрыты золотом.
В 1896 г. иконостас был прочищен, а стенная живопись возобновлена, переустроены печи для отопления собора и устроен новый пол из метлахских плит. Стены собора внутри, в нижней своей части, были обложены красным сукном, с бордюром из багета.

Престол в соборе один во имя великомученика Димитрия Солунского. Из предметов, замечательных древностью или в другом отношении, в соборе хранились следующие: 1) Старинная золотошвейная хоругвь, взятая по возобновлении собора из древнего г. Суздаля. 2) Деревянный точеный подсвечник 1604 г. 3) Евангелие 1658 г. – бывшего во Владимире Спасского-Златовратского монастыря. 4) Серебряные потир и дискос, пожалованные собору царевною Мариею Алексеевною с надписью на потир: «1714 г. Сентября при державе благочестивейшаго Государя царя великаго князя Петра Алексеевича всея России самодержца тщанием благородной Государыни царевны и великой княжны Марии Алексеевны построен потир в г. Владимир в церковь Великомученика Димитрия Солунскаго». 5) Жалованная грамота великого князя Василия IV Иоанновича, писанная на пергаменте 4 марта 1515 г.
Причта по штату положено: священник, диакон и псаломщик.
По планам 1760 и 1770 гг. причту собора принадлежит земли: а) пахотной 59 дес. 1862 кв. саж., б) сенокосной 95 дес., из коих 2 дес. отошло под линию Московско-Нижегородской железной дороги, и огородной 8 дес. 2088 с.
Содержание причта составляли: арендная плата за землю, проценты с капитала 2043 руб. и доходы от служб и требоисправлений - всего более 1600 руб. Церковных домов для причта нет. Прихода нет (Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. 1896 г.).

С 1 декабря 1902 г. старостой собора стал В.Е. Васильев. В 1906 г. на средства Васильева был обновлен иконостас и настенная живопись собора и приобретены различные предметы церковной утвари.
Харлампий Волский 27 авг. 1915 г. перемещен к Димитриевскому гор. Владимира собору.
В первых числах октября 1945 года были произведены археологические разведки около собора. «Мои исследования приводили меня к убеждению, что эти пристройки одновременны собору и были теми лестничными башнями, которые вводили на хоры храма, подобно тому, как это было в Боголюбове. Однако, это положение встречало сомнение моих оппонентов, считавших их сооружениями времени Ивана Грозного. Именно на основе подобного мнения в середине прошлого века пристройки были отломаны, как «позднейшие». Однако, их уничтожение повело к немедленно же начавшейся деформации и разрушению памятника, с которыми мы боремся и теперь. Очевидно, что эти угловые башни имели конструктивный смысл своего рода контрфорсов и примыкали к храму издавна. Это имеет очень большое значение для определения методов лечения памятника. Разведки двумя небольшими шурфами с севера и юга от собора и местах примыкания описанных башен с полной бесспорностью показали, что башни действительно были современны собору. Фундамент южной башни сложен из белого камня на том же характерном растворе XII века, что и фундамент самого собора, и почти совпадает с ним по глубине заложения. Об одновременности собора и южной башни говорит также характер стратиграфии (направления слоев). Северная башня, как оказалось, была разобрана до подошвы во время «реставрации» середины прошлого века, но стратиграфия и здесь настолько убедительна, что не оставляет сомнения в синхронности и этой части собору. Таким образом можно считать доказанным, что рисунки первой половины XIX в., на которых Димитриевсикй собор изображен с угловыми башнями, дают представление не о его позднейших обстройках и искажениях, а о его подлинном древнем виде. Башни эти связывались переходами с крыльями ансамбля дворца Всеволода III, которые шли к северу и югу; собор же был его центральным ядром» (Н. Воронин, доктор исторических наук. «Призыв» 1945 г.).

В плане Дмитриевский собор представляет собой вид продолговатого четырехугольника, узкие стороны которого обращены на восток и на запад; с тремя полукруглыми выступами на восточной алтарной стороне, из которых средний больше крайних. Глава собора - шлемообразная, наверху нее шар с крестом. Крест четырехконечный, прорезной, вызолоченный, опирающийся на полумесяц, на самом верху креста голубь.
Главная достопримечательность собора - его стены, сплошь покрытые рельефными изображениями Господа, Божией Матери, ангелов, святых, фигурами разного рода животных и растений и т.п. До сих пор с точностью не установлен смысл и значение этих скульптурных изображений.
Граф Строганов, написавший специальную статью и Дмитриевском соборе, сделал иное предположение. Он думает, что большая часть главных украшений относится к событиям из жизни святого великомученика Дмитрия Солунского, который был проконсулом в Македонии, - относится к местностям Македонии и к действиям цирка.
Например, лев, раздирающий оленя, кабана, быка - находится на медалях города Аханти; два кентавра с ветвью в руках, стрелец с луком в руках - на медалях Америполя; осел, стоящий на задних ногах перед виноградовым кустом - город Мекди; два кентавра - гор. Селуня. Наконец, изображение двух бойцов, человека, раздирающего пасть у льва - изображения, намекающие на ристалище амфитеатра. Но и это мнение является не более как догадкой, не исключающей возможности другого рода толкований.
От внутренних украшений собора мало что сохранилось.
Под сводами хор сохранились раскрытые в 1918 г. драгоценные остатки фресковой росписи XII в. Это - фрагменты располагавшейся в западной части храма композиции «Страшного суда». На среднем своде хор представлена главная сцена суда - двенадцать апостолов, сидящих на престолах, и сонм ангельского воинства за ними. На угловом, юго-западном своде изображен итог суда - шествие в рай праведных, ведомых апостолом Петром и сопровождаемых трубящими ангелами, - и самый рай с богоматерью на троне и «праотцами» Авраамом, Исааком и Иаковом под сенью причудливой растительности райского сада. Стиль росписи обнаруживает работу двух мастеров: выдающегося греческого живописца и его талантливого русского соавтора. Кисти грека принадлежат фигуры апостолов и ангелы южного склона. Апостолы изображены непринужденно беседующими между собой; их стройные фигуры, данные в свободных поворотах, изящно облегает струящаяся прихотливыми складками ткань одежд. Лики апостолов исполнены строгой красоты и наделены индивидуальными, как бы «портретными» чертами, придающими каждому из них большую жизненность. Столь же тонки и прекрасны ангелы южного склона. Русский художник по-своему воспринял уроки главного мастера. Написанные им ангелы северного склона более человечны и просты, их задумчивые и округлые лики задушевны. Владимирскому художнику свойственна графическая, почти орнаментальная передача черт лица, особенно ясно сказывающаяся в ряде лишенных византийской суровости ликов росписи углового свода. Эта тяга к узорочью сближает вкусы русского живописца с вкусами русских резчиков рельефов собора, исполненных в плоскостной орнаментальной манере. В его искусстве сочетается интерес к впечатлениям живой действительности с любовью к сказочной фантастике и замысловатости. Он вкладывает много изобретательности и поэтичности в изображение невиданных растений рая, одевает святых жен в русские одежды, делает русские пояснительные надписи, сообщает ликам ангелов русские черты. Особое очарование и благородство придает росписи ее изысканный колорит, построенный на нежных полутонах. Голубые, светло-зеленые, синевато-стальные тона искусно сочетаются со светло-коричневыми, лиловыми, зеленовато-желтыми. Можно представить, какое впечатление производила роспись собора в целом, когда весь интерьер мерцал перламутровыми переливами этих нежных и благородных красок.

Фресковая роспись Дмитриевского собора. XII в.

Скульптура Дмитриевского Собора

Западный фасад, центральная половина, верхний ярус


Западный фасад, верхний ярус.


Западный фасад Дмитриевского собора.


Западные двери


Западный портал





Северный фасад, центральная часть, верхний ярус


Северный фасад, верхний ярус

Северные двери


Архивольт северного портала


Восточный фасад, верхний ярус


Восточный фасад, средняя часть, верхний ярус






Южный фасад, центральное прясло, верхний ярус


Южный фасад, верхний ярус


Южный портал

Южные двери

Дмитриевский собор. Южная сторона. 1958 г. Герман Гроссман.

На фасадах собора находится более тысячи резных камней. Подлинные рельефы располагаются на западном фасаде, в центральных и восточных пряслах южного и северного фасадов, на апсидах. На западные прясла южного и северного фасадов попало много резных камней с башен, появившись (или построенных) несколько позже собора и разобранных в 1838 г.; немало рельефов пришлось выполнить заново.
Древний аркатурно-колончатый пояс уцелел только в западном прясле северного фасада; прочие колонки и фигуры святых вырезаны в ХIХ в. Исключение составляют 13 колонок и сидящие святые на западном фасаде, снятые с башен. Блоки с раскидистыми «древесами» под фигурами святых также переставлены с башен. Эти рельефы отличает графичность, декоративность и артистизм.
Рельефы ХIХ в. более примитивны и грубоваты. В первоначальном замысле скульптуры ведущей темой является тема власти. Её раскрывают композиции с рельефом св. Давида в трёх центральных закомарах. В образе Давида - псалмопевца, пастыря, царя, пророка - предвосхищен образ Христа. К теме идеального правителя принадлежит «Полёт Александра Македонского» на южном фасаде. Символами власти и покровительства служат геральдические фигуры львов, барсов, орлов. Весь тварный мир - звери, птицы, деревья и травы - внимает Давиду у подножия престола.
Новозаветную тему раскрывают образы святых в аркатурном поясе, в медальонах, 12 всадников. Среди них узнаются Георгий, Дмитрий Солунский, первые русские святые Борис и Глеб. Картину Рая рисовали разнообразные растения, иногда с птицами и зверями под их сенью.
Только в резьбе колончатого пояса церковная тема прозвучала в полную силу. Здесь меж колонок была размещена целая галерея изображений святых. К сожалению, большинство этих фигур заменено позднейшими рельефами. Подлинные скульптуры сохранились полностью лишь в западном членении северного фасада. Они отличаются прекрасным стилем, их головы имеют характерный «параболический» профиль, строга и единообразна разделка одежд и деталей. Среди этих фигур представлены и первые русские святые-феодалы - князья Борис и Глеб. Весьма вероятно, что фигуры пояса образовали грандиозный деисусный чин, в котором видное место занимали русские «небожители» и святые патроны владимирской династии.
Предполагали, что рельефы иллюстрируют текст псалма Давида «всякое дыхание да хвалит господа», но среди рельефов слишком много грозных хищников, воинственных всадников, сцен борьбы и кровопролития, далеких от идиллического характера псалма. Другие ученые считали, что рельефы представляют «собор всей твари» и передают образы зверей, как они «задуманы» богом, но среди них кишат чудища, едва ли делающие честь замыслам божества. Третьи разгадывали каменный ребус Димитриевского собора как отражение космогонических представлений типа «Голубиной книги» или «Беседы трех святителей» - книг, отвергнутых господствующей церковью; но на стенах княжеского собора эта вольность была едва ли допустима. Собор стоял за стеной детинца, и его замысловатый убор не был рассчитан на обозрение народа.

Голубь на кресте Димитриевского собора

Самый мир звериных образов или странных чудищ - полусобак-полуптиц, двухголовых зверей и пр., - вызывавший, несомненно, интерес горожан, был особенно знаком и понятен феодальной знати. В древнерусской литературе феодальные герои-князья часто сравнивались со львом или барсом, крокодилом или орлом; в сокровищницах храмов и княжеском быте изобиловали украшенные фантастическим зверьем драгоценные изделия русских и зарубежных мастеров, парадные одежды из византийских и восточных тканей со звериной орнаментикой. Собор выглядел как могущественный феодальный владыка в пышной одежде, затканной невиданными чудищами.
Торжественный ритм архитектуры собора отличен от высотной устремленности Успенского собора 1158-1160 гг. Здесь это величавое «восхождение»; видимо, так спокойно и властно двигался «великий Всеволод», поднимаясь в тяжелых драгоценных облачениях по «степеням» своего «стола» во время дворцовых церемоний. Эту аналогию усиливал резной убор храма. Он разрешал главным образом эту идейно-декоративную задачу.
В нем отразились прежде всего вкусы феодальной знати, причудливо сплавленные с элементами церковной символики. Весьма вероятно, что именно потому, что в уборе княжеского храма с такой силой проявилось светское начало и роскошная резьба резко отличала его от строгого епископского Успенского собора, - летописец-церковник и обошел молчанием постройку дворцового собора Всеволода III.
Особого внимания заслуживают две крупные скульптурные композиции. Одна помещена в восточной закомаре южного фасада - это сцена «Вознесения Александра Македонского» из популярной средневековой повести «Александрии». Александр сидит в корзине, к которой привязаны крылатые чудища-грифоны; он держит в поднятых руках маленьких львят - приманку, к которой тянутся грифоны и влекут царя кверху. Над головой Александра две птицы в очень живо переданном резчиком движении полета и удивления. Эта фантастическая тема понималась в древности как символ прославления царской власти, ее апофеоз и хорошо отвечала общей идее образа дворцового собора Всеволода III.
В обращенной к городу восточной закомаре северного фасада скульпторы увековечили и самого «великого» Всеволода III, сидящего на троне с новорожденным сыном - Димитрием на коленях в окружении поклоняющихся князю-отцу остальных сыновей Всеволодова «большого гнезда».
Часть резных камней, исполненных в высоком рельефе, отличается большой пластичностью и обнаруживает в их авторах мастеров, хорошо овладевших резьбой по камню, понимающих его пластические возможности. Другая часть камней (их особенно много в западном членении южного фасада) исполнена в чрезвычайно плоском рельефе с обилием деталей орнаментального характера; их резчики явно работают в камне, как в дереве, - они как бы боятся «прорвать» резцом плоскость доски и пользуются почти графической моделировкой формы. Эта последняя манера русских мастеров накладывает свой отпечаток на всю резьбу собора. Она носит в целом ясно выраженный орнаментальный характер. Ее мотивы русские мастера черпали с изделий художественного ремесла из церковных и княжеских сокровищниц. Они могли по-своему понять и переосмыслить эти мотивы, так как мир зверей и чудищ был знаком и русской народной мифологии и сказке. Поэтому сотканный владимирскими резчиками резной убор собора был проникнут большим поэтическим чувством и подлинным вдохновением, приобретая сказочный характер. Благодаря орнаментальности резного убора образы зверей и чудищ теряли свой грозный, устрашающий характер, превращаясь в занимательные и замысловатые мотивы «каменной ткани».
Строчное «рядоположение» резных камней очень напоминает принцип народного искусства, где в вышивках, тканях, резных досках крестьянских изб мы встречаемся с той же системой строчного расположения фигур и орнаментов. В то же время эта «строчность» подчеркивала ряды белокаменной кладки, отнюдь не маскируя ее, выявляя грозную «весомость» княжеского собора. Тесная связь резьбы собора с его архитектурой, ее строчная упорядоченность и орнаментальность являются своеобразной чертой декоративной системы Димитриевского собора, резко отличающей ее от романской скульптуры, где преобладает объемная резьба, обычно размещенная без особой системы на стенах храма, где образы зверей жестоки и чудовищны. Отдельные стилистические черты владимирских рельефов свидетельствуют о том, что их «образцы» глубоко переосмысливались владимирскими резчиками, создавшими неповторимо своеобразную и прекрасную русскую систему скульптурного убора здания. Он развивал и усиливал заложенную в самой архитектуре собора идею апофеоза власти «великого» Всеволода и силы его Владимирской земли.

Литература: Н.Н. Воронин Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской. Книга-спутник по древним городам Владимирской земли

Владимир. Дмитриевский собор с юго-востока. Прокудин-Горский 1911 г.


Дмитриевский собор. Владимир. 1911

Фото Николая Атабекова 1950-60 гг.

Экспозиция Дмитриевского собора

В 1955 г. в Дмитриевском соборе после окончания реставрационных работ открылась выставка “Архитектура Владимиро-Суздальской Руси".
В 1961 г. реэкспозиция “Военно-историческая экспозиция. Галерея Героев Советского Союза уроженцев и жителей Владимирской области”.
1 мая 1966 года в соборе была открыта новая выставка “Архитектура Владимиро-Суздальской Руси”, вместо существовавшей ранее аналогичной выставки на довольно простом оборудовании. Эта выставка просуществовала до середины 70-х годов.

17 мая 2005 года Дмитриевский собор во Владимире открылся для посещения после 30-летнего перерыва. Событие было приурочено к Международному дню музеев. За те 30 лет, пока вход в Дмитриевский собор был закрыт, наверное, тысячи туристов попробовали разглядеть через щелку в дверях, что же там внутри. И только путешественники с большим стажем или владимирские старожилы могли припомнить, как до середины 70-х входили в этот дворцовый храм великого князя Всеволода Большое Гнездо.
К новому открытию храма работники Владимиро-Суздальского музея-заповедника подготовили в нем выставку. В экспозицию вошли копии иконы («доски гробной») св. Димитрия и ковчежца-мощевика, принесенные в храм в 1197 году. А также четырехметровый крест, который долгие годы возвышался над куполом собора, а в 2002 году был заменен новоделом.

Резьба по камню


Надгробие . 1804 г.

Граф Воронцов - первый Владимирский губернатор. Погребён в соборе, не имевшем некрополя, в 1783 г., из уважения к заслугам графа и по его завещанию. Скульптурное надгробие поставили в 1804 г. его сыновья Александр и Семён. Аллегорические фигуры – «плакальщица» с кипарисовой ветвью в руке, склонившаяся над урной, и мальчик с пеликаном - изваяны из белого мрамора в Лондоне, где служил посланником, а затем министром, Семён Романович. Пеликан - один из символических знаков масонства, к которому принадлежал Р.И. Воронцов. фоном для скульптурной группы служит пирамида из серого мрамора - аллегория вечности. Пирамида поставлена позже, во время ремонта собора в 1841 г., на средства внука -Новороссийского губернатора М.С. Воронцова. Надгробие стояло у южной стены - там, где под полом находится погребение. В 1896 или 1906 г., в связи с поновлением фресок на своде под хорами, надгробие было переставлено к западной стене; в 2003 г. реставрировано. По стилю, одухотворённости и качеству исполнения надгробие принадлежит к лучшим образцам мемориальной скульптуры нач. XIX в.
Надпись на памятной доске:
Почивающему графу Роману Ларионовичу Воронцову, генерал-аншеру, сенатору, действительному камергеру, Владимирскому и Костромскому государеву наместнику, орденов св. апостола Андрея, Александра Невского, св. Владимира, Польского Белого Орла и св. Анны кавалеру, родившемуся в 1717 г. июля 17 дня, скончавшемуся во Владимире 30 дня 1783 г. Надгробную сию поставили сыновья его, граф Александр и Семён Воронцовы в лето 1804 г. Возобновил внук граф Михаил Воронцов в 1841 г.

Крест Дмитриевского собора. 1957 г. Копия

Первоначальный каркас из кованных железных брусьев был обтянут листами золочёной меди с прорезным орнаментом. Копия представляет собой каркас XIII в., обтянутый латунью в 1957 г. Высота креста - 4.07 м., размах - 2.78 м. В 2002 г. потребовала замены и эта копия. Причиной разрушения крестов явилось соседство двух разных металлов - чёрного (железный каркас) и цветного (медные и латунные листы). Новодел, ныне венчающий главу собора, весь изготовлен из чёрного металла - железного каркаса и золочёных стальных листов. В экспозиции представлено несколько фрагментов прорезной золочёной меди подлинного креста XII в.

Мощевик св. Дмитрия Солунского. XI в. Византия. Копия

Сосуд с фрагментом византийского стеклянного флакона XII в. Реконструкция.


Накладка в форме дракона. Кон. XII – нач. XIII вв.

Св. Дмитрий Солунский. XIX в. Латунь, литье, финифть.

Первая за 200 лет Литургия в древнейшем Дмитриевском соборе

Литургия состоялась в 2011 г. в Дмитриевском соборе Владимира в День памяти великомученика Димитрия Солунского.

Copyright © 2015 Любовь безусловная